Поморские ответы - Письма о расколе П.И.Мельникова-Печерского

«Письма о расколе» П.И.Мельникова-Печерского

В «Письмах о расколе» исследованы различные аспекты «раскола» - явления русской истории, возникшего из самых глубин народного духа как спонтанная реакция на попытку разрушения православного фундамента народной жизни, а вместе с ним - разрушения привычного уклада, традиции отцов. Будучи чиновником особых поручений при министре внутренних дел, П.Мельников придерживался официальной церкви, но апология старой веры - единственно истинной для множества русских людей - звучит во всем тексте «Писем»:

«В самом начале, т. е. во второй половине XVII века, этот раскол был голосом консерватизма, протестом русского народа против иноземного влияния, против наплыва нововведений в русскую гражданскую жизнь, а главное, против самоуправства Никона <…> Этот раскол зародился в кремлевском дворце, на половине царицы Марьи Ильиничны. Оттуда он пошел по Москве и по областям, преимущественно поволжским и заонежским, и сначала имел чисто религиозный характер. Впоследствии, когда раскол уже развился, существенными, характеристическими чертами его сделались: безграничное, возведенное на степень догмата, уважение к старине, к преданию, а особенно к внешним религиозным обрядам, стремление подчинить этому преданию все условия гражданского, общественного и семейного быта, неподвижность жизни общественной, отвержение всякого прогресса, холодность ко всем успехам развития народной жизни, нелюбовь ко всему новому, а в особенности к иноземному, и наконец глубокая, ничем непоколебимая вера в святость и непогрешимость всякого внешнего обряда, всякого предания, которые носят на себе печать дониконовской старины и старой народности» (Письмо пятое).

Послениконовская «старина» не вызывает симпатии у автора. Период крушения устоев православной веры на Руси он характеризует как время унижения народа в угоду Западу. В «Автобиографии» он пишет (о себе - в третьем лице):

«В сочинениях П. И. Мельникова выражается твердая, глубокая вера в прогресс и в великое будущее Русской земли, в сочинениях его везде проявляется задушевная любовь к простому народу и горькая насмешка над людьми привилегированных сословий, исказившими себя ради подражания Западу.

Но он вместе с тем и не славянофил, ибо от души говорит: "Нет, что бы ни говорили любители старины, как бы ни величали они времена мимошедшие, а как всмотришься поглубже в эту пресловутую старину, да как вглядишься попристальнее в жизнь наших предков - нелицемерно воздашь хвалу господу, что не судил он нам родиться полтараста лет тому назад, а сотворил русскими людьми XIX столетия. Прошли, миновались беспутные старые годы! Благодаря бога они и не воротятся... Прошла пора дикого самоуправства, тупого презрения к народу, безверия, смешанного с ханжеством и боязнью черта, надменного высокомерия, так легко и быстро переходившего в подлость и унижение. Слава богу!"

Но к простому народу и старым годам автор полон глубокой симпатии: "народ наш, - говорит он, - сметливый, добрый и умный народ, не был заражен этой безнравственностью. Вооружаясь терпением, чист, свеж, бодр и юн вышел он из горнила испытания..." ("Старые годы") («Автобиография»).

П.И.Мельников-Печерский, в отличие от официальной точки зрения, не отождествляет «раскол» с ересью или сектантством. Для того, чтобы показать отличие старообрядчества от разрушительных сект, он проводит большое исследование русского сектантства (о хлыстах и скопцах - «Белые голуби»). В «Письмах о расколе» он показывает всю несостоятельность существующих классификаций «сект» и учений, смешивающих исконно русскую «старую веру» с привнесенными извне учениями сектантов. Совершенно определенно об этом он пишет в Письме пятом:

«При стройном взгляде на религиозные разномыслия русского народа, все названные сейчас ереси не должно и ставить под одно имя с тем, что у нас собственно и исключительно должно разуметь под словами раскол и раскольники. Все названные сейчас сектаторы - не раскольники и не имеют ничего общего с раскольниками. Только одно невежество наше ставит их в одну группу с раскольниками. В простом народе, который собственные дела если не постигает ясно, то всегда чует верно, ни духоборцы, ни молоканы, ни хлысты, ни скопцы и им подобные не считаются и не называются «раскольниками». Эти темные, по выражению самого народа, секты, о которых многое еще не разъяснено, существуют у нас совершенными особняками; не только православные, но и самые раскольники дичатся последователей этих сект, питают к ним какое-то отвращение и даже суеверный страх, весьма близкий к страху черта или ведьмы, считают их какими-то загадочными кудесниками, плюют и крестятся при одном упоминании об них. По понятиям простого народа, и православного и раскольников, эти сектаторы - такое явление, которое ни на что не похоже в обычном ходе и развитии русской народной жизни. И все последователи этих сект отрешаются от интересов современной гражданской жизни простого русского народа, они совершенно равнодушны к успехам развития этой жизни, еще менее имеют они сочувствия к преданию, ко временам прошлым. Для них все в их баснословном будущем молокан ждет Араратского царства, падения Асура [Читайте наоборот: выйдет русса. Толкование молокан.] и тысячелетнего всемирного покоя; хлысты и скопцы ожидают торжественного возвращения «из неведанной иркутской стороны» их «искупителя-оскопителя, царя Петра III Федорыча». И те и другие думают, что, когда осуществится их чаяние, наступит золотой век. Этот золотой век, который, по их понятиям, наступит в отдаленной будущности, они считают идеалом земной жизни, презирая все прошедшее, все настоящее, все близкое будущее. Все эти еретики, говоря каноническим языком, - все эти секты - не наши, не русские; они возникли и развились не на русской народной почве, а занесены к нам в разные эпохи из чужих краев и привились к русскому народу, как нечто чуждое и доселе. У них нет никаких преданий, ни исторических, ни догматических, ни обрядовых, между тем как предание всегда нераздельно со всяким верованием русского человека. У них нет преданий, связанных с историческими преданиями русского народа <…> В самом быте последователей еретических сект утратились или извратились многие отличительные стороны русского народного быта. Все это нашему народу чуждо.

И беспоповщинская и поповщинская секты возникли на русской земле. В них нет ни малейшей примеси чего-либо чужеземного. Они сложились из народных элементов. Это в полном смысле русский раскол. <…>

Разница в воззрении еретиков и раскольников на православие объясняется тем, что последние, как отделившиеся от церкви, смотрят на нее с горьким, враждебным чувством, как на изменившую, по их мнению, древним своим уставам, как на бывшую когда-то с ними в единении, а потом разорвавшую связи общения. Между тем еретики видят в учении господствующей церкви совершенно чуждое для них учение, столь же чуждое, как римскокатоличество, протестантство и пр. Некоторые еретики (скопцы, а по иным местам и хлысты) смотрят на нашу церковь даже совершенно одинаково, как на иудейство, магометанство и идолопоклонство».

Указывая в качестве основного признака русского «раскола» его укорененность в народной жизни, П.Мельников-Печерский приходит к выводу о том, что русское старообрядчество, несмотря на множество провозглашенных «толков» и «согласий», развивалось лишь в двух основных формах – «поповщине» и «беспоповщине». Но и между этими направлениями нет разницы «по принципу», а имеет место лишь внешняя, формальная разница. Так П.И.Мельников-Печерский подводит нас к мысли о внутреннем единстве всего «староверия» как проявления одного и того же ГРАЖДАНСКОГО ДОЛГА людей, жаждущих сохранить истинную веру отцов и жить по закону, выработанному поколениями предков. По мнению писателя, неверному отношению к «расколу» способствует слабая изученность его истории и литературных памятников.

Мысль о монолитности старой веры находит подтверждение в истории. Мало известно о «Диаконовых ответах» («Ответах Александра диакона на Керженце») - апологетическом старообрядческом сочинении, поданном 15 мая 1719 г. керженскими старообрядцами-поповцами в ответ на 130 вопросов нижегородского епископа Питирима, лютого гонителя старообрядцев. В «Диаконовых ответах» были представлены ясные и неопровержимые доказательства того, что обряды и предания, бережно сохраняемые старообрядцами, суть обряды и предания истинной православной Церкви.

Вопрос с авторством этого произведения не вполне ясен. Известный исследователь старообрядчества М.О.Шахов в своей работе «Философские аспекты староверия» пишет, что у керженцев не нашлось достаточно опытного богослова для составления ответов Питириму, и тогда поповцы обратились за помощью к настоятелю Выговского общежительства Андрею Денисову. Это предположение находит подтверждение в «Православной энциклопедии», вышедшей под редакцией Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла, где написано, что «Диаконовы ответы» - коллективный труд «диаконовцев» и «поморцев», предположительно, отредактировавших текст. Действительно, как и в «Поморских ответах», в «Диаконовых ответах» проводится глубокое сравнительное исследование древнерусских и новообрядческих церковных чинов и установлений, приводятся десятки примеров из старых и новых книг, из древней иконографии и церковной археологии и истории. Нижегородский епископ Питирим, обещавший опровергнуть старообрядческие ответы, так и не смог дать свои «ответы».

Керженская традиция закрепила за книгой имя диакона Александра, который в 1720 году принял мученическую кончину за исповедание выраженных в книге взглядов, хотя, возможно, и не был ее автором. Высказывается предположение, что «Диаконовым ответам» предшествовало неизвестное нам старообрядческое сочинение апологетического характера, послужившее основой и для «Поморских ответов» (С.Г.Вургафт, И.А.Ушаков).

Важно то, что сама возможность существования ЕДИНОГО первоисточника или ОБЪЕДИНЕННОГО АВТОРСТВА «Ответов», этих основополагающих апологетических сочинений, свидетельствует о фундаментальном ВНУТРЕННЕМ ЕДИНСТВЕ СТАРОЙ ВЕРЫ послениконовского периода – несмотря на все «расколы» – и тем самым дает надежду на восстановление этого единства в будущем – когда придет время собрать воедино все силы для того, чтобы снова, как сотни лет назад, дать свои «ответы», проявив гражданское мужество и отринув все мелкокорыстные помыслы.